ДАВОС – Когда я был студентом-медиком в средине 1980-х, я заразился малярией в Папуа – Новой Гвинее. Это был печальный опыт. Голова раскалывалась. Температура подскочила. Я очень ослаб. Но я принял лекарство и выздоровел. Опыт был неприятным, но благодаря дешевым, эффективным лекарствам от малярии, опасность оказалась небольшой.
Излечившее меня тогда лекарство – таблетки хлорохина – больше не действует. Даже когда я их принимал, паразиты, вызывающие малярию, уже выработали устойчивость к хлорохину в большинстве стран мира; Папуа – Новая Гвинея была одним из последних мест на Земле, где таблетки сохраняли эффективность, но даже там они теряли свой потенциал. Сегодня хлорохин практически исчез из нашего медицинского арсенала.
Растущая способность патогенов сопротивляться антибиотикам и другим противомикробным препаратам ведет к величайшему кризису, который надвигается на современное здравоохранение. Это кризис, который невозможно преодолеть с помощью одной лишь науки.
ДАВОС – Когда я был студентом-медиком в средине 1980-х, я заразился малярией в Папуа – Новой Гвинее. Это был печальный опыт. Голова раскалывалась. Температура подскочила. Я очень ослаб. Но я принял лекарство и выздоровел. Опыт был неприятным, но благодаря дешевым, эффективным лекарствам от малярии, опасность оказалась небольшой.
Излечившее меня тогда лекарство – таблетки хлорохина – больше не действует. Даже когда я их принимал, паразиты, вызывающие малярию, уже выработали устойчивость к хлорохину в большинстве стран мира; Папуа – Новая Гвинея была одним из последних мест на Земле, где таблетки сохраняли эффективность, но даже там они теряли свой потенциал. Сегодня хлорохин практически исчез из нашего медицинского арсенала.
Растущая способность патогенов сопротивляться антибиотикам и другим противомикробным препаратам ведет к величайшему кризису, который надвигается на современное здравоохранение. Это кризис, который невозможно преодолеть с помощью одной лишь науки.