Для двух поколений Аба Эбен был голосом Израиля - его посланником к сильным мира сего, а также к еврейскому народу по всему миру. С тех пор как он впервые появился на стороне д-ра Хаима Вейцмана в конце 1940-х гг. во время борьбы за еврейскую государственность и независимость, лишь немногие могли выражать интересы сионистов и позже израильтян с таким же красноречием и убежденностью, как это делал он.
Владея слогом, похожим на слог Черчилля, и почти шекспировским ритмом, он в своих сладкозвучных речах своим зычным голосом на протяжении десятилетий нес послание надежды от народа, который мог потерять всю надежду и веру в человечность после ужасов второй мировой войны. Как посол в Соединенных Штатах и ООН, а позже и как министр иностранных дел, он представлял Израиль, с которым могли объединиться все свободолюбивые люди мира.
Более крупные и могущественные нации завидовали стране, имеющей такого яркого оратора, а его речи стали учебным пособием для политических деятелей и дипломатов в дальних странах. Его книги - которые он находил время писать, несмотря на сумасшедшую занятость дипломатической работой - были уникальной комбинацией огромной эрудиции и кристальной ясности. Его научное образование и риторический дар на редкость дополняли друг друга. Нечасто такую маленькую страну представляли государственные деятели такого мирового уровня: для сравнения с ним на ум приходят только Томас Мазарик и Ян Смэтс.
Для двух поколений Аба Эбен был голосом Израиля - его посланником к сильным мира сего, а также к еврейскому народу по всему миру. С тех пор как он впервые появился на стороне д-ра Хаима Вейцмана в конце 1940-х гг. во время борьбы за еврейскую государственность и независимость, лишь немногие могли выражать интересы сионистов и позже израильтян с таким же красноречием и убежденностью, как это делал он.
Владея слогом, похожим на слог Черчилля, и почти шекспировским ритмом, он в своих сладкозвучных речах своим зычным голосом на протяжении десятилетий нес послание надежды от народа, который мог потерять всю надежду и веру в человечность после ужасов второй мировой войны. Как посол в Соединенных Штатах и ООН, а позже и как министр иностранных дел, он представлял Израиль, с которым могли объединиться все свободолюбивые люди мира.
Более крупные и могущественные нации завидовали стране, имеющей такого яркого оратора, а его речи стали учебным пособием для политических деятелей и дипломатов в дальних странах. Его книги - которые он находил время писать, несмотря на сумасшедшую занятость дипломатической работой - были уникальной комбинацией огромной эрудиции и кристальной ясности. Его научное образование и риторический дар на редкость дополняли друг друга. Нечасто такую маленькую страну представляли государственные деятели такого мирового уровня: для сравнения с ним на ум приходят только Томас Мазарик и Ян Смэтс.