ПЕКИН – Выступая 5 марта на открытии ежегодной сессии Всекитайского собрания народных представителей (ВСНП), премьер-министр Китая Ли Цян объявил, что правительство поставило на этот год цель достичь темпов роста ВВП на уровне 5%. Это амбициозная цель, и для её достижения Китаю, возможно, придётся скорректировать политику.
Хотя в прошлом году темпы роста ВВП в Китае составили 5,2%, в целом они демонстрирует стабильное снижение с 2010 года, причём практически ежеквартально. Ситуация осложняется очень низкой инфляцией и даже дефляцией, с которой Китаю приходится бороться. В 2023 году индекс потребительских цен вырос лишь на 0,2%, а индекс цен производителей снизился на 3%. Эти цифры соответствуют долгосрочным тенденциями: с 2012 года средние темпы роста индекса потребительских цен в Китае не превышают 2%, а индекс цен производителей находился на отрицательной территории почти всё прошедшее десятилетие.
Чем быстрее Китай развернёт вспять эти тенденции, тем лучше. В ином случае кумулятивный эффект долгосрочных структурных факторов (старение население, упорный «эффект гистерезиса» из-за прежних экономических сбоев, снижение уверенности) крайне затруднит или даже сделает невозможным возврат к удовлетворительным темпам роста. К счастью, окно возможностей для того возврата ещё не закрылось: благодаря более экспансионистской бюджетной и монетарной политике правительство Китая может стабилизировать темпы роста ВВП на более высоком уровне – около 6%.
Китайские власти, похоже, понимают необходимость бюджетной экспансии. Согласно бюджету на 2024 год, который был утверждён ВСНП на мартовской сессии, центральное правительство увеличит в этом году расходы примерно на 4% – до 28,5 трлн юаней ($3,9 трлн). Помимо гособлигаций на сумму 4,06 трлн юаней, правительство выпустит также сверхдолгосрочные специальные казначейские облигации на сумму 1 трлн юаней и специальные целевые облигации местных органов власти на сумму 3,9 трлн юаней.
При этом правительство Китая ожидает, что бюджетный дефицит останется таким же, как и в прошлом году – 3% ВВП. Однако «расширенное» соотношение дефицита к ВВП, в соответствии с определением Международного валютного фонда, может достигнуть в 2024 году 8,2%. Это шаг в правильном направлении. Однако для того, чтобы Китая достиг целевых темпов роста 5% ВВП (а тем более превысил их), возможно, придётся пойти ещё дальше.
Не все с этим согласны. Некоторые эксперты выступают против экспансионистской бюджетной политики в Китае, утверждая, что страна должна менять модель экономического роста, снижая зависимость от капитальных инвестиции и повышая частное потребление. Эксперты могут, например, указать на тот факт, что в 2022 году на долю конечного потребления приходилось лишь 53% ВВП Китая, а в США эта доля равнялась 82,9%.
Однако эта разница в основном объясняется различиями в потреблении услуг: на его долю приходится две трети конечного потребления в США и всего лишь 43% в Китае. Впрочем, здесь надо учитывать, что цены на услуги в США намного выше, чем в Китае. Кроме того, общие потребительские расходы на товары (включая продукты в секторе общественного питания) в 2022 году в Китае составили 87,4% от американского уровня, хотя размеры китайского ВВП равны менее 70% ВВП США.
Иными словами, в Китае доля товарного потребления в ВВП намного выше, чем в США. Кроме того, в 2023 году на долю конечного потребления пришлись потрясающие 82,5% прироста ВВП Китая, при этом общий объём розничных продаж потребительских товаров увеличился на 7,2% (год к году). Прибавьте сюда упорное снижение доли в ВВП инвестиций в основной капитал на протяжении последних десяти лет, и станет очевидно, что не следует спешить с описанием нынешней модели роста Китая как «опирающейся на инвестиции».
Да, правительство Китая должно и дальше поощрять потребление, в том числе для более справедливого распределения доходов. Однако, что бы оно ни делало, темпы роста потребления в 2024 году, почти несомненно, будут ниже, чем в прошлом году. Это объясняется сильным эффектом базы в 2023 году после пандемии. Перспективы Китая омрачаются ещё сильнее из-за того, что инвестиции в недвижимость, которые долгое время были одним из главных двигателей роста ВВП, продолжают сокращаться, хотя уже упали на 10% в 2022 году и на 9,6% в 2023-м.
Для устранения негативных последствий снижения темпов роста потребления и объёмов инвестиций в недвижимость крайне необходимо увеличивать инвестиции в инфраструктуру. А поскольку инфраструктура – это общественное благо, которое может не приносить большой и сравнительно быстрой отдачи, привлекательной для частных инвесторов, основной объём финансирования этих инвестиций должен поступать от государства.
Хотя в 2008-2009 годах – в ответ на мировой финансовый кризис 2008 года – Китай реализовал пакет стимулов на сумму 4 трлн юаней, в дальнейшем вклад центрального правительства в инфраструктурные инвестиции был крайне незначительным – менее 1% от общей суммы. Вклад местных властей был выше – около 10%. Этого не просто недостаточно; усугубляются долговые риски местных органов власти и девелоперов недвижимости, потому что, когда местные власти вкладываются в инфраструктуру, им приходится привлекать средства, занимая их под высокие проценты или продавая права землепользования.
Согласно предварительным расчётам, запланированные госрасходы на 2024 год значительно меньше потребностей страны в финансировании инфраструктуры. Соответственно, вполне возможно, что в течение нынешнего года властям придётся скорректировать свою политику, например, выпустив больше гособлигаций, чем ожидается. Также может потребоваться монетарная экспансия, включая снижение ключевой процентной ставки Народным банком Китая. Нельзя также исключать вероятность, что китайскому правительству придётся заняться количественным смягчением в том или ином виде.
Достичь установленных правительством на этот год целевых темпов роста ВВП – 5% – будет непросто. Однако эта цель достижима. Скорее всего, правительству придётся проводить более экспансионистскую бюджетную и монетарную политику, чем оно сейчас планирует.
ПЕКИН – Выступая 5 марта на открытии ежегодной сессии Всекитайского собрания народных представителей (ВСНП), премьер-министр Китая Ли Цян объявил, что правительство поставило на этот год цель достичь темпов роста ВВП на уровне 5%. Это амбициозная цель, и для её достижения Китаю, возможно, придётся скорректировать политику.
Хотя в прошлом году темпы роста ВВП в Китае составили 5,2%, в целом они демонстрирует стабильное снижение с 2010 года, причём практически ежеквартально. Ситуация осложняется очень низкой инфляцией и даже дефляцией, с которой Китаю приходится бороться. В 2023 году индекс потребительских цен вырос лишь на 0,2%, а индекс цен производителей снизился на 3%. Эти цифры соответствуют долгосрочным тенденциями: с 2012 года средние темпы роста индекса потребительских цен в Китае не превышают 2%, а индекс цен производителей находился на отрицательной территории почти всё прошедшее десятилетие.
Чем быстрее Китай развернёт вспять эти тенденции, тем лучше. В ином случае кумулятивный эффект долгосрочных структурных факторов (старение население, упорный «эффект гистерезиса» из-за прежних экономических сбоев, снижение уверенности) крайне затруднит или даже сделает невозможным возврат к удовлетворительным темпам роста. К счастью, окно возможностей для того возврата ещё не закрылось: благодаря более экспансионистской бюджетной и монетарной политике правительство Китая может стабилизировать темпы роста ВВП на более высоком уровне – около 6%.
Китайские власти, похоже, понимают необходимость бюджетной экспансии. Согласно бюджету на 2024 год, который был утверждён ВСНП на мартовской сессии, центральное правительство увеличит в этом году расходы примерно на 4% – до 28,5 трлн юаней ($3,9 трлн). Помимо гособлигаций на сумму 4,06 трлн юаней, правительство выпустит также сверхдолгосрочные специальные казначейские облигации на сумму 1 трлн юаней и специальные целевые облигации местных органов власти на сумму 3,9 трлн юаней.
При этом правительство Китая ожидает, что бюджетный дефицит останется таким же, как и в прошлом году – 3% ВВП. Однако «расширенное» соотношение дефицита к ВВП, в соответствии с определением Международного валютного фонда, может достигнуть в 2024 году 8,2%. Это шаг в правильном направлении. Однако для того, чтобы Китая достиг целевых темпов роста 5% ВВП (а тем более превысил их), возможно, придётся пойти ещё дальше.
Не все с этим согласны. Некоторые эксперты выступают против экспансионистской бюджетной политики в Китае, утверждая, что страна должна менять модель экономического роста, снижая зависимость от капитальных инвестиции и повышая частное потребление. Эксперты могут, например, указать на тот факт, что в 2022 году на долю конечного потребления приходилось лишь 53% ВВП Китая, а в США эта доля равнялась 82,9%.
SPRING SALE: Save 40% on all new Digital or Digital Plus subscriptions
Subscribe now to gain greater access to Project Syndicate – including every commentary and our entire On Point suite of subscriber-exclusive content – starting at just $49.99.
Subscribe Now
Однако эта разница в основном объясняется различиями в потреблении услуг: на его долю приходится две трети конечного потребления в США и всего лишь 43% в Китае. Впрочем, здесь надо учитывать, что цены на услуги в США намного выше, чем в Китае. Кроме того, общие потребительские расходы на товары (включая продукты в секторе общественного питания) в 2022 году в Китае составили 87,4% от американского уровня, хотя размеры китайского ВВП равны менее 70% ВВП США.
Иными словами, в Китае доля товарного потребления в ВВП намного выше, чем в США. Кроме того, в 2023 году на долю конечного потребления пришлись потрясающие 82,5% прироста ВВП Китая, при этом общий объём розничных продаж потребительских товаров увеличился на 7,2% (год к году). Прибавьте сюда упорное снижение доли в ВВП инвестиций в основной капитал на протяжении последних десяти лет, и станет очевидно, что не следует спешить с описанием нынешней модели роста Китая как «опирающейся на инвестиции».
Да, правительство Китая должно и дальше поощрять потребление, в том числе для более справедливого распределения доходов. Однако, что бы оно ни делало, темпы роста потребления в 2024 году, почти несомненно, будут ниже, чем в прошлом году. Это объясняется сильным эффектом базы в 2023 году после пандемии. Перспективы Китая омрачаются ещё сильнее из-за того, что инвестиции в недвижимость, которые долгое время были одним из главных двигателей роста ВВП, продолжают сокращаться, хотя уже упали на 10% в 2022 году и на 9,6% в 2023-м.
Для устранения негативных последствий снижения темпов роста потребления и объёмов инвестиций в недвижимость крайне необходимо увеличивать инвестиции в инфраструктуру. А поскольку инфраструктура – это общественное благо, которое может не приносить большой и сравнительно быстрой отдачи, привлекательной для частных инвесторов, основной объём финансирования этих инвестиций должен поступать от государства.
Хотя в 2008-2009 годах – в ответ на мировой финансовый кризис 2008 года – Китай реализовал пакет стимулов на сумму 4 трлн юаней, в дальнейшем вклад центрального правительства в инфраструктурные инвестиции был крайне незначительным – менее 1% от общей суммы. Вклад местных властей был выше – около 10%. Этого не просто недостаточно; усугубляются долговые риски местных органов власти и девелоперов недвижимости, потому что, когда местные власти вкладываются в инфраструктуру, им приходится привлекать средства, занимая их под высокие проценты или продавая права землепользования.
Согласно предварительным расчётам, запланированные госрасходы на 2024 год значительно меньше потребностей страны в финансировании инфраструктуры. Соответственно, вполне возможно, что в течение нынешнего года властям придётся скорректировать свою политику, например, выпустив больше гособлигаций, чем ожидается. Также может потребоваться монетарная экспансия, включая снижение ключевой процентной ставки Народным банком Китая. Нельзя также исключать вероятность, что китайскому правительству придётся заняться количественным смягчением в том или ином виде.
Достичь установленных правительством на этот год целевых темпов роста ВВП – 5% – будет непросто. Однако эта цель достижима. Скорее всего, правительству придётся проводить более экспансионистскую бюджетную и монетарную политику, чем оно сейчас планирует.