Отчасти успех современной медицины основан на новых медицинских препаратах, в исследование которых фармацевтические компании инвестируют миллиарды долларов. У компаний есть возможность вернуть свои расходы благодаря патентам, которые дают им временную монополию и, таким образом, позволяют устанавливать цены намного выше себестоимости создания лекарств. Появление бесплатных инноваций невозможно. Но является ли стимулирование, которое создает патентная система, адекватным, так, чтобы все эти деньги расходовались правильным образом и вносили свой вклад в борьбу с наиболее опасными болезнями? К сожалению, ответом будет звучное слово «нет».
Основная проблема патентной системы проста: она основана на ограничении использования знаний. Но поскольку не существует дополнительной стоимости, связанной с использованием знаний каждым человеком, ограничение знаний не является эффективным. Кроме того, патентная система не только ограничивает использование знаний - предоставляя (временную) монополистскую власть - она часто делает невозможным лечение людей, не имеющих страховку. В «третьем мире» для людей, которые не могут позволить себе новые фирменные препараты, но могли бы использовать дженерики, это может быть вопросом жизни и смерти. Например, лекарства-дженерики первой линии, направленные на борьбу со СПИДом снизили стоимость лечения с 2000 года почти на 99%, с 10 000 долларов США до 130 долларов.
Но, несмотря на ту высокую цену, которую платят развивающиеся страны, взамен они получают немного. Фармацевтические компании тратят гораздо больше денег на рекламу и маркетинг, чем на исследования. Намного больше средств финансируется на исследования препаратов не излечивающих заболевания, а продвигающих человека дальше медицинского понятия нормы (таких как импотенция и потеря волос), чем на препараты, способные сохранить жизнь, и практически совсем не выделяется средств на болезни, которым подвержены сотни миллионов бедных людей, вроде малярии. В данном случае вопрос чисто экономический: компании проводят исследования в тех областях, где есть деньги, независимо от их относительной социальной ценности. Бедные не в состоянии платить за лекарства, поэтому исследование их болезней развито мало, вне зависимости от их общей стоимости.
Отчасти успех современной медицины основан на новых медицинских препаратах, в исследование которых фармацевтические компании инвестируют миллиарды долларов. У компаний есть возможность вернуть свои расходы благодаря патентам, которые дают им временную монополию и, таким образом, позволяют устанавливать цены намного выше себестоимости создания лекарств. Появление бесплатных инноваций невозможно. Но является ли стимулирование, которое создает патентная система, адекватным, так, чтобы все эти деньги расходовались правильным образом и вносили свой вклад в борьбу с наиболее опасными болезнями? К сожалению, ответом будет звучное слово «нет».
Основная проблема патентной системы проста: она основана на ограничении использования знаний. Но поскольку не существует дополнительной стоимости, связанной с использованием знаний каждым человеком, ограничение знаний не является эффективным. Кроме того, патентная система не только ограничивает использование знаний - предоставляя (временную) монополистскую власть - она часто делает невозможным лечение людей, не имеющих страховку. В «третьем мире» для людей, которые не могут позволить себе новые фирменные препараты, но могли бы использовать дженерики, это может быть вопросом жизни и смерти. Например, лекарства-дженерики первой линии, направленные на борьбу со СПИДом снизили стоимость лечения с 2000 года почти на 99%, с 10 000 долларов США до 130 долларов.
Но, несмотря на ту высокую цену, которую платят развивающиеся страны, взамен они получают немного. Фармацевтические компании тратят гораздо больше денег на рекламу и маркетинг, чем на исследования. Намного больше средств финансируется на исследования препаратов не излечивающих заболевания, а продвигающих человека дальше медицинского понятия нормы (таких как импотенция и потеря волос), чем на препараты, способные сохранить жизнь, и практически совсем не выделяется средств на болезни, которым подвержены сотни миллионов бедных людей, вроде малярии. В данном случае вопрос чисто экономический: компании проводят исследования в тех областях, где есть деньги, независимо от их относительной социальной ценности. Бедные не в состоянии платить за лекарства, поэтому исследование их болезней развито мало, вне зависимости от их общей стоимости.